Кромешник - О`Санчес

Месяц Гек сидел в карцере, прежде чем объединёнными усилиями его адвокатов (а также подручных) и местных дознавательных органов удалось доказать, что дело даже на суд не тянет, что Гек оборонялся, не желая вмешиваться в междусобойную резню, затеянную в камере после его прихода. Месяц карцера – более чем достаточное наказание за мимолётное соучастие в драке. Ни Сабборг, ни Доффер, вовлечённые в новый водоворот дворцовых интриг, толком ничего так и не узнали – нести сор наверх никто не хотел. Сиделось легко, одно название, что трюм: грев пулили ежедневно, выдали одеяло в нарушение всех инструкций, а одежду и не отнимали вовсе.

Долго ли, коротко, но в одно февральское утро Гека подняли наверх, ошмонали, вернули из камеры вещи, не заводя его туда, и отправили на зону 1/3.

Гек нервничал. Ему важно было выстоять в случае чего один только день. А к вечеру его по согласованному плану вызывали «по вновь открывшимся…» в Бабилон. А если и здесь накладка – острый приступ аппендицита, и тоже все наготове. На крайний случай: по радиосигналу – наружное нападение на вахту и сторожевые вышки, чтобы спровоцировать сирену и особое положение. Предполагалось, что какой-то отрезок времени, если будет нестыковка в сроках, Гек и его люди, внедрённые ранее, сумеют продержаться. Но это все в теории, а псы вон как резво за него взялись. Есть у них опыт – теперь долго ждать да рассусоливать не будут, скопом навалятся с ломами…

Этап состоял из одного человека – из Гека. Остальные, предназначенные для 1/3, уже сидели на месте, разбитые по отрядам. Они же взахлёб рассказывали, не утомляясь от бесчисленных вызовов на «бис», как оно там было. И в который бы раз ни повторялась кровавая история, слушателей меньше не становилось. Вынимались на свет и старые дела, и быльём поросшие легенды, и невесть кем сочинённые совсем уж нелепые байки, где общим было одно: ходит по земле, на воле и за колючкой, великий урка, защитник простых сидельцев и личный враг Господина Президента. Может, и не сидел он пятьдесят лет на цепи в президентском подвале, может, и не умеет колдовать, но пока он жив – есть надежда на высшую справедливость и на расплату со сволочами. (На женских зонах общие легенды пополнялись и своей спецификой: то там, то здесь бабы, особенно из числа урочек и нетачек, рассказывали поразительные любовные истории, где после обязательного полового контакта и расставания вдруг неожиданно выяснялось – КТО он такой был!)

Был приказ – не медлить долее и одного-единственного Гека под охраной целого взвода (этап есть этап, по инструкции положено) привезли на место.

После обязательных процедур его вывели с вахты и оставили ждать, пока не будут выправлены сопроводиловки. Охрана густо расположилась по периметру, но Гека это не шибко успокоило – топор пулей не сшибёшь. Он стоял лицом к зоне, сосредоточенный и готовый реагировать на любую неожиданность, хотя по определению невозможно быть готовым к неожиданностям: ты, к примеру, боишься опоздать на встречу, выходишь заранее, готовишь деньги на такси, а по дороге вдруг видишь, что твоего ребёнка кусает чужая злобная собака…

Гек стоял и смотрел, и предчувствия его помаленечку облекались в плоть и кровь: в двух десятках метров, за пределами охраняемого участка, стали собираться люди, по одному, по двое, по трое… Все они толпились напротив Гека, молча, облепив взглядами каждый квадратный миллиметр его внешности. Они молчали и не отводили взоров и не уходили… Оттуда мог вылететь нож или короткий ломик, и не один. Гек смотрел на толпу, расфокусировав взгляд, чтобы не отвлекаться и фоновым зрением засечь угрозу и успеть среагировать. А толпа уже разбухла до полутысячи любопытствующих, и народ все подходил… Конвой встревоженно подтянулся, молодой лейтенантик залаял бестолковыми командами, поминутно то ныряя к внутреннему телефону на вахту, то к солдатам… Мужик как мужик, не хилый, но и не великан. Плечи что надо. Роба княжеская, по фигуре пригнана. Стоит себе преспокойненько, что-то решает про себя. И про нас. А взгляд у него немилосердный. Крепко, видать, наши-то дворняги ему насолили, что сам сюда прибыл разбираться… Ну держись, что теперь будет… Кузня уже почитай вторую неделю только пиковины и шлёпает… Ишь, молчит… Не положено ему, рассказывают, с проклятыми трепаться… Главное – глазами не встретиться, а то – запомнит… А мы-то при чем, мы нож не целовали…

Опять выскочил наружу лейтенант:

– Осуждённый Ларей! Руки за спину, следовать за мной. Любая попыт…

– Собственных правил и то не знаешь, летеха… Веди уж… – Гек сложил руки за спину и двинулся в указанном направлении, к зданию управления. Конвой в полном составе следовал за ним. Лейтенанту давно уже пора было закругляться – расписаться за сданного с рук на руки Ларея, получить подорожную и вернуться восвояси в гарнизон, но нет – к местному Хозяину его веди, тот, мол, лично примет… Люди некормлены, пайка не взяли, надеясь по-быстрому обернуться, – вот ещё незадача…

– Вот он ты какой, Ларей долгожданный. – Белобрысый подполковник, в свои тридцать три уже тучный и монументальный, с любопытством приподнял пшеничную бровь, оглядывая Гека с ног до головы. – Как доехал, не просквозило на ветру?

– А тебе-то что до моего самочувствия?

– Дерзишь? Мне тыкать не надо, сам кого хочешь ткну. Понял?

– Понял что?

– Как надо ко мне обращаться?

– Это пусть твоя пристяжь понимает, мне лично до фонаря.

– Пятнашку в трюме для знакомства ты себе уже подболтал. Ну а если и дальше так пойдёт… – подполковник многозначительно замолчал. Он не был готов к такому началу разговора, привык, что все перед ним шапку ломают, а теперь тужился вернуть ситуацию в устоявшееся русло. Но веские слова не шли на язык. -…Крутой, да? И не таких обламывали!

– Не таких, – согласился Гек.

– Бузу приехал устраивать, молодчик? Не позволим, не позво-олим, друг ситный…

– На фиг мне ваша буза сдалась. Меня сюда везли – не спрашивали. Я человек мирный: ты меня не доставай попусту, и я спокойно досижу положенные годы. Я ведь тебе в отцы гожусь, по возрасту, а ты кулаками по столу стучишь. Кстати о бузе. Это не с твоей ли подачи шестеро молодчиков, как ты выражаешься, с ножами на Кальцеккской крытке объявились? Адвокаты мне показывали материалы следствия, пока я в карцере припухал.

– По тому делу уже давно разобрались, и не тебе его дальше ворошить.

– Не мне – так не мне. Говорю – я человек спокойный.

– М-да… Сколько тебе лет, Ларей?

– Не помню. Вроде пятьдесят или около этого. А может, шестьдесят.

– А люди черт те что мелют по этому поводу. Хорошо сохранился. Наш климат тебе в тук пришёлся, как я посмотрю.

– Не жалуюсь.

– Зона у нас большая, восемнадцать тысяч населения. Вторая в стране. Хозяйство большое, трудное. Затеряешься в ней – не вспомню, если что случится. Так что соображай. Не юноша ведь, мотор, по слухам, барахлит, выдержишь ли? Подумай.

– Так я сейчас чем занимаюсь?

– И чем же?

– Думаю.

– Поделись своими думами со мной. Глядишь – помогу, присоветую. О чем думаешь-то?

– Да вот, думаю, что при таких масштабах – и без лампасов. Я жалобу в Бабилон отпишу за издевательство над сидящей личностью – тебе-то, как служивому, жаловаться не положено. А я хочу за генералом числиться, не за подполковником. Неужто не заслужил за все свои мытарства под присмотром низкопробных унтеров?

– Тебе харю начистить или как?

– Попробуй, парень-то здоровый, авось получится.

Подполковник первый отвёл взгляд, – сволочь старая, на вольные связи рассчитывает. Да и сам душегуб. Охрана-то его скрутит, но действительно: если успеет наручником в морду попасть – замучаешься потом смехунов на дуэли звать. Его-то самого я не боюсь, конечно…

– А ты не под…бывай, когда не просят. Сам полтинник прожил, а ума не нажил. Все ерепенишься, ухаря строишь из себя. Ни семьи, ни разумного дела. О смерти думаешь хоть когда-нибудь? С чем её встречать будешь?

– С оркестром. Чтобы все как у людей, чин-чинарем.

– Земля слухами полнится, но знаешь – не таким я тебя представлял.

– А каким же? – вежливо поддержал разговор Гек.

– Более солидным, что ли… умным… Но это не суть. Сидеть в безделье скучновато, работать собираешься или так… картишки, разборки?

– Пусть верблюд-бактриан на вас работает, а мне и так не скучно.

– Какой ещё бак…триан? – изумился подполковник.

– Двугорбый. – Подполковник вдруг обязательно решил про себя попозже послать дежурного за словарём и найти там мудрёное слово…

– Напрасно. Пайка у нас скудная, с передачами – нечасто, сам знаешь порядки. Общий язык с местными активистами ты вряд ли най…

За дверями послышался нарастающий шум. Пробарабанил торопливый стук, и в кабинет влетел запыхавшийся и растерянный кум.

– Разрешите, господин подполковник!

– Что ещё случилось?…